«Вляпался в няшу». Как говорят на Кольском полуострове и почему эти диалекты исчезают
Помóрьска говóря – уникальный диалект русского языка, которым владеют жители Терского берега Белого моря, поморы. Это этнические русские, которые поселились в Заполярье еще несколько веков назад. Сегодня исследование культуры поморов превращается в туристический досуг, а язык, на котором раньше говорили в деревнях, исчезает. Рассказываем, какой была говóря и почему она может забыться.
Помóрьска говóря на Терском берегу
«Гляжу, а на нас идет втора гомулина, больше первой. Нас и опружило!» Понимаете, о чем тут речь? Или это вообще не по-русски? Отвечаем сразу – по-русски, просто на диалекте. Так говорят поморы, то есть жители Терского берега Белого моря. Это тоже очень «морская» фраза – о волнах, одна больше другой, которые окатили кого-то незадачливого на берегу.
«Помóрьска говóря», как называют диалект сами местные, появилась несколько веков назад. Русские, перебравшиеся в Мурман из Новгорода, говорили, конечно, на русском, но не знали, как назвать 45 видов кольского снега и какие слова лучше подойдут для сетей самых разных размеров. Большую часть нового, уже поморского словаря пришельцы позаимствовали у саамов – коренного финно-угорского народа. Так и появился специфический диалект.
Меньше века назад помóрьска говóря была распространена и знакома многим жителям Кольского полуострова, но сегодня диалект забывается. На нем говорят только местные в старых поморских селах Терского и Кандалакшского берега – Тетрино, Умбе, Варзуге, Кузомени – и других маленьких и исчезающих деревнях, когда-то живших за счет рыбного промысла, а теперь выживающих благодаря туризму.
Где теперь поморы
Всероссийская перепись населения предполагает специальный код для обозначения национальной и языковой принадлежности «помор». В этом коде нет географического различения, так что и архангельские, и терские поморы государством рассматриваются как одна антропологическая общность.
Под поморским кодом числился, по данным переписи, 6571 человек, из которых в Мурманской области жили 127 опрошенных. К 2010 году поморами себя считали вдвое меньше – только 3113 человек. Материалы последней переписи 2021 года пока не опубликованы.
Строго говоря, жители Терского и Кандалакшского берегов и раньше не считали себя поморами и предпочитали названия «губяне» и «терчане». Вот только эти общности будто бы забылись самими местными жителями – сейчас все предпочитают называть себя поморами. По крайней мере, такой вывод можно сделать хотя бы по названию словаря «Поморы говорят», материал для которого на Терском берегу собирал антрополог и уроженец берега Николай Кушков.
В основном он опрашивал пожилых женщин, родившихся в 30-х годах прошлого века. Дочери рыбаков, всю жизнь говорившие на диалекте, они помогли собрать несколько сотен слов, поговорок, присказок, пословиц и шуток. Многие из них уже говорили преимущественно на литературном русском, но владели и диалектической речью.
Сам Николай Кушков, составитель словаря, в предисловии к своему труду записал, что в детстве предпочитал помóрьску говóрю, но в школе его переучили – убедили в том, что «в селе простые люди говорят “неправильно”». Какой язык забыл и заново вспомнил исследователь?
Исчезающий язык
Если помóрьска говóря исчезнет совсем, то, вероятнее всего, возродить ее будет сложно. На русский не совсем похожи фонетика (терские поморы постоянно окают и гэкают) и словарь.
Больше всего слов у поморов Кольского про рыбу и рыбалку. К примеру, «пóезд» в поморском диалекте – это не транспорт, а тип рыболовной сети, раскидывающейся между двумя лодками. «Шкерить» или «пороть» – чистить рыбу. Конечно, вы слышали про кулебáку – открытый рыбный пирог. Из саамского в русский пришли многие названия местных рыб: «вальчáк» (пресноводный лосось), «пéртуй» (маленькая треска), «пинагóр».
Заимствования из других языков бросаются в глаза из-за своего необычного звучания. Например, «кáрбас» (лодка для выхода в море) или «кýвакса» (переносное жилье саамов) совсем непривычны русскому слуху. Как будто более понятно звучат «вáженка» (взрослая самка северного оленя), «пыж» или «пыжик» (молодой олень и его мех), «няша» (болотная топь, грязь).
45 снежных слов
Для чего, как не для снега, на Крайнем Севере нужно придумать 45 слов? Именно столько существительных можно использовать, чтобы правильно определить то, что укрыло деревню зимой.
Вот только некоторые из «снегов»: «выпадка», «поносуха» (метель снизу без падающего сверху снега), «брод/бродно/бродня/бродко/бродина» (глубокий и рыхлый снег), «пороха» или «пороша» (только выпавший снег), «торок» (внезапный сильный порыв ветра, вихрь или шквал), «чамра» (мокрый снег с туманом), «ляпанда/ляпуха» (мокрый снег, падающий большими хлопьями), «снежина», «снежурина» (мелкий неглубокий снег), «кисель», «роскись», «шипша» (мокрый снег), «пакуль» (снежок). Терский помор может сказать: «Такá ляпáнда валит дак!».
В поморском говоре у снега нет «ног», поэтому он никогда не «идет». Зато снег у поморов может курить и кутить
Но глаголы «курить»/«закурить» отношения к курению не имеют: они просто образованы от слова «куревá» (метель, вьюга, пыль в воздухе от ветра). Например: «Весь день курит», «Завивает ветер, кутит, снегу курева, закутило все», «Снег сегодня куревит».
У ветра в поморском говоре тоже много имен. Все зависит от того, откуда он дует: северный ветер – «сток» или просто «север», северо-западный ветер – это «поберéжник», северо-восточный – «полýночник», юго-восточный – «обéдник», а юго-западный – «шолóнник». Выражение «сходить шолóнечким лóгом» значит «очень быстро приехать».
Будущее диалекта
Этнографы и лингвисты закономерно фиксируют: когда-то распространенные диалекты Русского Севера забываются, а специфические формы принимают более литературный и привычный вид.
Молодые люди предпочитают поморским селам большие города. В Мурманск уезжают не всегда – чаще и охотнее едут в Питер или вообще на юг, подальше от Терского берега, «няш» и «ляпанды». Да и промыслы, для которых когда-то составляли новые словари, становятся историей. Лишь немногие слова вроде «пакуль» (снежок), «сейгот» (этот год), «баска/баско» (красиво) знает молодежь.
Пока говор можно услышать в селах. Да и, кажется, в ближайшие несколько лет он все-таки не исчезнет: в Варзуге есть школа, в которой пусть факультативно, но изучают терский фольклор и поморский диалект. Некоторые люди сознательно проходят перепись населения как поморы (о чем сами и пишут заметки в медиа с говорящим названием «Поморский код»), идентифицируя себя именно так, и никак иначе.
Ученые связывают это со стремлением найти свою утерянную национальную идентичность и сконструировать ее заново, а сами выходцы с Терского, Беломорского, Кандалакшского и других берегов отвечают просто – не хотят терять связь с поморскими прадедами.